На днях снова «завис» на пару дней у моего, практически, альтэр эго в смысле безудержного оптимизма и позитива по жизни, моего лучшего друга, у бывшей тещи, да да, бывает и так. Хотя большинство моих друзей, в том числе и женщины, с которыми меня связывали нежные отношения, были уверены и многие уверены до сих пор, что после развода меня связывает с ней нечто большее, чем дружба. Впрочем, чего греха таить :-D Я действительно очень ее люблю, уже одно то, сколько она положила на меня сил, когда мне было очень плохо, делает меня ее должником до… ну, напишем позитивненько, до морковкиного заговенья.
Тещенька просто кладезь каких то невероятных небылиц, многие из которых я знаю, практически, наизусть; быть может, придет еще время, и если она сама не напишет мемуары томов, полагаю, на пять, я сам успею опубликовать самые яркие ее истории, которые она так изящно умеет подавать, хотя другой человек на ее месте не придал бы этому, казалось бы, заурядному событию, никакого значения. И в этом мы тоже похожи, в умении радоваться простым мелочам и делать из них повод порадоваться самому и порадовать других.
Итак, семейная байка, вспоминая которую, мы хохотали в мой последний визит к тещеньке, после чего я и понял, что надо бы предать ее огласке, на что и получил добро. Ибо эта история, кстати, характеризует мою тещеньку с ее гиперперфекционизмом и требовательностью. Занавес поднимается.
Дела давно минувших дней, летучка в ЖЭКе, к которому приписан дом, в котором проживает тещенька. Начальник ЖЭКа, или кто там у них, главный инженер, раздаёт работу. Как выглядит раздача работы в ЖЭКе я, мягко говоря, представляю себе слабо, посему да простит мне читатель мои вольнодумие и фантазию. Будем считать, что главный инженер зачитывает список заявок от жильцов.
— Так, в таком то доме по такой то улице потек кран. Иванов, ты? Записываю. Петров, починишь розетку там то там то? Ладно, дальше. Там то там то надо поменять батареи отопления. Ты пойдешь, Сидоров? Хорошо. Так, что у нас тут дальше…
По лицу главного инженера пробегает тень и с мукой в голосе он выдыхает:
— Лампочка в сто седьмой…
Улицу он не называет. Все и так знают, что сто седьмая — это квартира, в которой живет человек, встрече с которым все предпочтут жариться в геенне огненной всю оставшуюся до- и загробную жизнь. В кабинете повисает гнетущая тишина, Иванов сосредоточенно изучает носки своих кирзовых сапог, Петров хватается одной рукой за сердце, а другой лезет в карман за валидолом, а Сидорова внезапно одолевает диарея, и он спешно покидает кабинет.
Однако в кабинете присутствует и новый сотрудник, Юра, который тоже уже наслышан об ужасах сто седьмой, и который, забегая вперед, и поведал впоследствии тещеньке и моей бывшей супруге, которая тогда была еще ребенком, эту историю.
И тут Юра произносит фразу, вошедшую в историю.
— Слушайте, ну давайте я пойду, посмотрю, что это за сука такая там живет.
Юра идет в сто седьмую, меняет ту самую лампочку, и совершенно неожиданным образом узнаёт, что не так страшна эта дьяволица, как её малевали, в особенности, если ты качественно делаешь свою работу. А это всего навсего то, что тещенька всегда требует от себя и от окружающих.
Впоследствии Юра стал хорошим другом моей тещи, и с огромным удовольствием вызывался выполнить работы по заказам из сто седьмой. Увы, своим обществом и золотыми руками Юра радовал тещеньку недолго, ибо во время работ в какой то электрощитовой, в нее по халатности подали напряжение, и теперь Юра, наверное, вкручивает лампочки в раю для тех немногих, кто при жизни относился ответственно к своим обязанностям. А нам на память о нём осталась легендарная фраза про «эту суку», за которую тещенька и не думает на него обижаться, ибо ей, как и мне, обижаться несвойственно.
