Мои любимые книги

Неизгладимое впечатление когда-то произвела «Мастер и Маргарита». Невероятно разноплановая книга, на любой вкус, хочешь про любовь — вот тебе сюжетная линия про Мастера и Маргариту; хочешь историю или религию — пожалуйста, вот тебе Га-Ноцри и Пилат; хочешь мистику, хочешь приключения — всё есть!

И только спустя несколько лет я прочитал в авторитетном в советском журнале «Наука и религия» интереснейшую статью об этом произведении: оказывается, каждый мельчайший штрих, начиная с бриллиантового узора на портсигаре Воланда и кончая именами героев, трансформированных из имён божеств шумерских и прочих мифологий, всё в этой книге напитано потаённым смыслом. Булгаков был начитаннейшим человеком, и вложил свои знания в свою нетленку.

«Маленький принц» Экзюпери. Здесь есть кое что об этом.

Девушка по имени Аня, с которой я познакомился уже после армии в родном Реутово, впарила мне в году эдак 93-м «Сто лет одиночества». Ну, тут нечего сказать, надо читать. Одно лишь помню отчётливо — благоговение перед талантом человека, умудрившимся разместить абзац без прямой и косвенной речи на нескольких страницах, да так, что не теряешь нити повествования.

Ещё что-то было у меня в фаворитах. Ах, ну конечно же, мой любимый Фёдор Михалыч! «Братья Карамазовы» перевернули всё во мне. Особенно «Повесть о Великом Инквизиторе», или как называется одна из глав? Я тогда находился в духовных поисках, и Достоевский оказался как нельзя кстати.

К слову, ещё в тот же период я нашёл у товарища «Настольную книгу атеиста», и как активно изучающий всё, связанное с религией, взял почитать. Книгу не помню, но поразила одна мысль, почему и книга запомнилась, звучала она примерно так:

«Мы, атеисты, не верим в Бога и не ждём за по ту сторону никакой благодарности, воздаяния и вечного кайфа. Мы просто делаем добро, потому что считаем, что это правильно. А вот верующие — люди корыстные, они поступают так же, как мы, по совести, только потому, что ждут за это награду в другой жизни»

Делали атеисты-коммунисты добро или не делали — дело пятое, а вот мысль крышесносящая, ведь и не возразишь тут ничего…

Сэлинджер, «Над пропастью во ржи». Тут, полагаю, оригинален не буду, все мы в отрочестве чувствовали близость мироощущения Холдена Колфилда. Для думающего человека, расстающегося с детскими иллюзиями и вступающего в жестокую и лживую взрослую жизнь это, видимо, нормально.