Вспомнил, что два года назад написал о женечкиной подозрительности. А про Илюху сейчас можно сказать, что он очень обидчивый.
Например, если кладёшь его, чтобы переодеть, как правило, обижается, и иногда это бывает такая вселенская обида, такие горькие слёзы, он так кривит ротик и так горько плачет, что я не выдерживаю и… хохочу! Это так забавно выглядит, слов нет.
На днях ехали с Илюхой в машине, и у него было плохое настроение, гундосил, гундосил, ныл, и чего так меня это утомило, что когда по ныне слушаемому мной 95.2 запустили «Back in black», я сделал радио значительно громче. Какого же было моё удивление, когда по окончании композиции, обнаружив в салоне режущую уши тишину, я обернулся и увидел сына спящим.
Хочу покаяться. Признаться, ни за что не мог подумать, что могу устать от своей обожаемой дочери. Но за две недели отдыха в Хургаде отдых был не отдыхом, а перманентными погонями за неуловимой Женечкой. Надо сказать, что не я один устал от неё. Сначала мы познакомились с семьёй немцев, папа, мама, сын и дочка.
Во время недавнего пребывания моего семейства в Египте Женечка весьма близко ознакомилась с таким чудом техники, как самолёт. Как и над всеми хургадскими отдыхающими, над нашей головой круглосуточно заходили на посадку самолёты. Первое время Женечка приветствовала каждый из них:
— АмаУсь! АмаУсь!
Не знаю, почему амаУсь, но таков уж женечкин язык. Например, когда мы сели на теплоход, и я поинтересовался у Женечки, как она окрестит очередное чудо техники, Женечка, задумавшись на непродолжительное время, изрекла:
— АпаУк!
Ну что ж, апаук так апаук, амаусь так амаусь.
Той, с кем было невероятно хорошо. Любимые фильмы на двоих при просмотре которых плакали на пару, скачивание последнего альбома ACDC, уроки вождения, и много чего ещё хорошего за какие то считанные месяцы. Такой женщины, настолько мне близкой, я больше встречал…
