Снова общественный транспорт сталкивает меня с персонажами моей молодости.
В бытность мою жителем славного Железнодорожного в 2000-2002 годах, каждый день встречал я в электропоезде горьковского направления симпатичную молодую дам моих лет, торговала она в них, в поездах, обложками для паспорта и прочих документов.
Вот такой вот гражданин, ярко выраженной кавказской наружности, порадовал сегодня пассажиров Калининской линии темой из «Джентльменов удачи», виртуозно исполненной на язычковом клавишно-пневматическом музыкальном инструменте:
Рядовая поездка в метро, и меня в очередной раз возбудила старая, как само попрошайничество, тема: а надо ли подавать?
И более всего в этом вопросе меня интересует одна конкретная категория, граждане со скорбными лицами и А4 в руках, с текстом типа «помогите, умирает/умирают/умер/умерла/умерли» и далее слова, обозначающие близких родственников. Особо продвинутые имеют также в руках «документы», подтверждающие факт процесса умирания/смерти.
Так смешно подглядывать за тетками в общественном транспорте! Если в поле зрения имеется выделяющаяся из толпы дама, обязательно найдется хотя бы одна другая дама, подвергающая ее завистливым/осуждающим/надменным взглядом визуальной ревизии. Взгляд придирчив, от прически к одежде, от одежды к обуви; так, что у нас с маникюром? Сумочка? Бренды? Бижутерия или драгметаллы? Иногда досмотр производится настолько испепеляющим взглядом, что мне кажется, будь я на месте «досматриваемой» дамы, я бы мгновенно воспламенился, словно политый керосином стог сена от брошенной спички.
Стою в метро, прижавшись к колонне, никого не трогаю; мимо проходит барышня с чемоданом на колесах, проезжает мне одним колесом по ноге, отчего чемодан чуть было не заваливается на бок; барышня оборачивается, смотрит на меня с укоризной и возмущенно цокает.
