Ну, что я имею сказать? Сейчас будет очень многабукаф, и это будет очень нужная и полезная статья, которую я буду подсовывать нерадивым родителям, которые не пытаются понять своих детей и узколобо считают, что все проблемы и плохое состояние ментального здоровья от безделья, а знаю я таких родителей немало. Да, да, и ты, читающий эти строки, скорее всего из этих и скоро это поймёшь.
Я и сам недалеко ушёл от «этих», и тоже оттолкнул от себя своего ребёнка, что выяснилось совсем недавно, когда мы откровенно пообщались с дочерью. До того же в последней статье про неё я недоумевал, «что ребёнок мой не настолько мне открыт, как я думал. Про её мужчин и сексуальную жизнь я знаю, а вот то, что у неё есть все признаки ПРЛ, я узнал совсем недавно».
Писать эту статью я начал почти сразу после вышеупомянутой «…когда сын психолог», мыслей было много, нужно было собрать их воедино и систематизаровать, чтобы статья работала и убеждала «этих нерадивых» в их слепоте. Однако необходимость в этом отпала после того, как мне на имэйл пришла рассылка со статьёй «Навыдумывали себе диагнозов!».
Статья очень толковая и в любом случае будет хорошей пищей для размышления сторонникам теории «навыдуманных диагнозов», не говоря уже о том, что я уж точно не смог бы донести до целевой аудитории и половины того, что так хорошо преподнесено в этой статье. Меня например очень порадовало сравнение подростков с тюремными заключёнными:
А если родитель имеет жесткую схему в голове, предусматривающую лишь свод правил и ограничений для подростка? Тогда, следуя логике, подросток оказывается заблокирован во множестве своих проявлений!
Переживаться это может крайне болезненно: как плен, тюрьма. Почему же взрослых не удивляет подавленное состояние заключенных и пленников: их страх, отчаяние, ощущение полной беспомощности — а вот у тинейджеров то же самое возмущает и раздражает?
Это как раз тот самый случай, что имел место с моей старшей дочерью, да и с младшей, увы, тоже давно имеет место. Бойбабы из моей предпоследней статьи в этом смысле крайне опасные воспитатели, именно у них вырастают самые больные дети, как ментально, так и — от психосоматики никуда не денешься — с кучей других физических заболеваний.
Кстати, когда я прочитал эти абзацы про заключённых, то вспомнил, что уже лет пять собираюсь написать о моей регистрации на mos.ru в качестве родителя Василисы. После этого мне начали приходить имэйлы, оповещающие о времени входа и выхода дочери в/из школы, в своём аккаунте я обнаружил возможность выбирать, какие продукты она может покупать в школьной столовой, etc… и вот тогда я ужаснулся.
Этот тотальный контроль — это же реально тюрьма! А если ещё и установить на мобильном и персональном компьютере соответствующий софт, позволяющий следить за местоположением ребёнка и его активностью в интернете, то всё, это заключённый в плену своих родителей в чистом виде! И я знаю таких родителей, которые представляют себя только в одной роли по отношению к своим детям — надзиратели.
Сразу вспомнил своё детство и то, как мы уходили после уроков из школы, шлялись по каким то стройкам, занимались в прямом смысле подрывной деятельностью и прочими безобразиями и понимаю, насколько счастливым было наше детство, потому что мы были почти полностью свободны и потому наверное менее подвержены стрессам. Поэтому у меня возникают сомнения в истинности этих утверждений:
Медицина не стоит на месте, и качество диагностики психических заболеваний — в том числе у детей и подростков — постоянно растет. И рак, и проблемы с психикой мы теперь можем не просто лучше диагностировать, но и диагностировать на более ранних стадиях.
По мне, так среди молодёжи душевнобольных стало гораздо, гораздо больше, нежели во времена, когда я был подростком. Не припомню сейчас таких знакомых в моём детстве, а сегодня мне даже за примерами далеко ходить не надо — мой ребёнок раз, ещё один парень и две девушки, с которыми я давно общаюсь и неплохо их знаю, это два, три и четыре, плюс ещё люди, о которых будет ниже.
Ну а кто считает, что на просторах России раньше такого не было — есть написанные в советское время книги по детской психиатрии, о психосоматических заболеваниях и их причинах. Непросто читаются, да. Но стереотипы от них разваливаются».
Ну, не знаю, не знаю. Все таки склоняюсь к тому, что при «совке» проблема ещё не приняла такого грандиозного масштаба. Зато вот соглашусь со следующими утверждением о том, жизнь современного подростка и без того сложна, чтобы ещё придумывать самому себе диагнозы, и это совершенно не в его интересах, навешивать на себя ярлык психа:
…желание привлечь внимание, приписывая себе тяжелый диагноз, и «обнаружение» у себя несуществующих симптомов — не симуляция, а признаки реальных проблем, которые следует разобрать как минимум с психологом.
Здоровый человек не усядется в инвалидную коляску «просто так», чтобы привлечь к себе внимание, а, прочитав о параличе, не почувствует, что у него отказали ноги. Так и человек без ментальных расстройств не будет упорно настаивать на их существовании.
Особенно невыгодно и небезопасно попусту выискивать у себя диагнозы подросткам: ментальные расстройства в нашем обществе так стигматизированы, что большинство родителей их боятся, а сверстники могут затравить за «слабость» и поменьше. Это далеко не самый «удобный» способ выделиться.
История о том, что Василиса одно время одевалась и стриглась как мальчик, была «Мишей» и имела твёрдое желание сменить пол, ещё ждёт своего часа, напишу. И уже тогда надо было бить в набат, а я дурак великовозрастный всё списывал на подростковые причуды. До того были разговоры о суициде, потом во времена «Миши» нанесение себе физических увечий; звоночков было предостаточно, но я ничего не понимал… Причуды, понимаешь!
Да, возвращаясь к упомянутой во втором абзаце статье и цитаты из неё: «то, что у неё есть все признаки ПРЛ, я узнал совсем недавно», тут я нечаянно соврал. Прошлым летом доча гостила у меня несколько дней, уже тогда она показала мне эту картинку и поделилась со мной тем, что у неё есть в наличии все эти симптомы:
Что же я? А я повёл себя как полный идиот, о чём и написал в начале этой статьи: сначала просто проигнорировал информацию, подумав про себя как тот самый нерадивый родитель — «навыдумывала себе диагнозов!», а спустя несколько недель так и вовсе совершил фатальную ошибку.
Все в той же статье «…когда сын психолог» написал я: «почему, спрашиваю (дочку — прим. автора), я ничего об этом не знал? Пожала плечами — потому что я не сказала!». А вот и не поэтому! А потому что ребёнок утратил ко мне доверие, поскольку повёл я себя так же, как всегда вёл себя тот человек, который довёл дочь до такого состояния.
А именно, вскоре после прошлогоднего летнего дочуркиного визита ко мне я по пьяни (по этой причине я, увы, успешно забыл об этом) отправил доче в «телеге» несколько голосовых сообщений на тему «это всё от безделья», после чего дочь естественно перестала делиться со мной своими проблемами.
При том надо отдать ей должное, умнейшая всё таки девица, она самостоятельно пошла ко врачу, начала проходить терапию, принимать выписанные медикаменты, но состояние не успело улучшиться, и чуть было не случилось страшное. Очень хочу пожать руку человеку, который вовремя позвонил в «скорую».
В тот момент этот человек оказался единственным онлайн и общался с Василисой, когда она практически подошла к последней черте, и он понял, что дело плохо. А ведь человеком, который в такой ситуации должен был выслушать, понять и помочь, должен был быть я, родной отец, с которым у ребёнка всегда были очень откровенные отношения.
Когда же дитятко в итоге загремело в Кащенко, я схватился за голову, начал задавать друзьям и знакомым вопросы, сталкивался ли кто с такой проблемой? Далеко ходить не пришлось, сестра моей сослуживицы и героини не одной моей статьи KB, будучи уже не подростком, а женой и матерью (речь о сестре) после безуспешной борьбы с недугом успешно «выпилилась».
Племяшка же моей знакомой KB стала моей даже не соломинкой, а целым спасательным плотом. Человек, борящийся с такой же проблемой уже пять лет, наговорил мне в «телеге» кучу голосовух, расписав суть проблемы, пути её решения, и вселил в меня надежду, что всё будет хорошо, благо дочь вовремя поняла, что есть проблема и сейчас ещё есть все шансы её решить.
И напоследок очень точно подмеченное, для понимания бойбабам, да и «боймужикам» так сказать, знаю я и таких же узколобых мужчин; для понимания, что они творят со своими детьми, и это как раз то, как «воспитывали» Василису — пытались превратить её в безвольное, покорное, удобное существо:
Очень часто пережитые в детстве психические травмы влияют на характер человека, делая его более импульсивным и раздражительным или, наоборот, вялым и безразличным к происходящему.
Именно воспитание — точнее, подавление детей — обычно лежит в основе выученной беспомощности, из-за которой человек зачастую сам не может понять, чего он хочет от жизни.
Это довольно предсказуемое последствие общего мнения, что лучшее качество характера для ребенка и подростка — покорность.
Не программы-следилки надо устанавливать ребёнку на мобильный и компьютер, не прессовать и требовать, не махать рукой на проблемы, которые или налицо, или он их озвучивает, дескать ерунда эти твои проблемы. А вот иметь со своим ребёнком доверительные неосуждающие отношения и вместе искать решение этих проблем, вот что главное.
Пограничное расстройство личности, биполярка, это всё не мифы и не что то из категории «это не про нас, у нас такого нет». С год назад общался я с детьми одноклассницы, которые при видимой полной во всём успешности начали пить антидепрессанты. Я промолчал, но про себя включил режим «навыдумывали», и теперь мне за это стыдно.
Ну и напоследок под катом полный текст статьи «Навыдумывали себе диагнозов!». Жирным выделено не по моей прихоти, а как в первоисточнике:
Многие считают, что детство — лучшая пора в жизни, психические проблемы детей и подростков — надуманные, а всё дело — в популярных пабликах и безответственных взрослых, которые романтизируют психиатрию. Рассказываем, может ли здоровый человек придумать себе диагноз и с чем связано увеличение количества психических расстройств у детей.
«Начитались пабликов и навыдумывали себе диагнозов! Какие проблемы могут быть у подростков?» — так часто говорят обыватели, и их поддерживают некоторые журналисты. Считается, что детство — лучшая в жизни пора: беззаботное, золотое время — поэтому у детей и подростков не может быть психических заболеваний.
Когда я это читаю, то от ярости с трудом могу видеть строчки у себя перед глазами. Ведь я была ребенком с ментальными расстройствами. У меня было обсессивно-компульсивное расстройство и с-ПТСР, которые сделали меня практически недееспособной: они стоили мне учебы в вузе, хороших отношений и огромного количества сил и времени.
И если бы мои родители поверили мне, если бы я получила терапию раньше, моя жизнь могла бы сложиться иначе. Гораздо счастливее.
Но, увы, мне пришлось ставить себе диагноз самой: я читала об ОКР в интернете и понимала, что это обо мне. Что я не схожу с ума, что мои навязчивые страхи и странные ритуалы вроде непрерывных молитв и перелистывания страниц — не признак неведомого безумства, а вполне обычное психическое расстройство, которое в США даже считается четвертым по распространенности. Оно поддается лечению, и нет в нем никакой обреченности, никакого влияния бесов, которым пугал меня отец.
Сейчас, в Англии, мне прописали медикаменты, и у меня даже есть карточка, подтверждающая право на бесплатный проезд, такую выдают в том числе тем, у кого инвалидность из-за ментальных расстройств. Но десять лет назад я была тем самым подростком из интернета, которого так часто поднимают на смех.
Такая уж в постсоветских странах психиатрия: официальный диагноз и помощь получить очень сложно, и еще сложнее — если ты ребенок, чьи проблемы традиционно не воспринимаются всерьез.
Ошибка или симуляция?
Пятилетний опыт работы в области защиты прав инвалидов подсказывает мне, что люди любых возрастов очень редко приписывают себе диагнозы «просто так».
Конечно, подростки, как и любые другие люди, могут использовать название психических расстройств в качестве метафор: «На меня так училка посмотрела, что у меня паническая атака началась», — но в таких случаях человек не думает всерьез, что у него паническая атака.
Естественно, есть мнительные подростки, которые могут прочесть о каком-то состоянии и ошибочно приписать его себе. Скажем, парень, который плохо играет в футбол, может решить, что у него диспраксия — но ему хватит одного вечера за компьютером для того, чтобы убедиться, что диспраксия выражается иначе, чем просто неловкость.
Кроме того, взрослые допускают такие же ошибки при поиске причин своих недомоганий.
Но чаще всего ошибочная самодиагностика связана с тем, что подросток или ребенок действительно страдает от серьезных проблем — только не может понять их причины и не знает, куда обратиться за помощью. Поэтому люди с шизоидным расстройством могут решить, что они аутичные, а люди с тревожностью заподозрить у себя биполярное расстройство.
Бывают и более сложные случаи.
Например, подросток с истерическим расстройством жаждет внимания любой ценой и считает, что не сможет привлечь его иначе, кроме как выдумав тяжелый, стигматизированный диагноз. Тут и идет в ход информация из интернета. У такого подростка действительно есть проблемы — и неважно, соответствует ли действительности нагугленный диагноз.
Или другой ребенок — с повышенной тревожностью — панически боится, что у него диссоциативное расстройство идентичности (его в народе называют «раздвоением личности») и начинает «замечать» у себя всевозможные симптомы. Да, он ошибся с диагнозом — но можно ли считать, что у постоянно объятого страхом человека нет проблем?
И желание привлечь внимание, приписывая себе тяжелый диагноз, и «обнаружение» у себя несуществующих симптомов — не симуляция, а признаки реальных проблем, которые следует разобрать как минимум с психологом. Здоровый человек не усядется в инвалидную коляску «просто так», чтобы привлечь к себе внимание, а, прочитав о параличе, не почувствует, что у него отказали ноги. Так и человек без ментальных расстройств не будет упорно настаивать на их существовании.
Особенно невыгодно и небезопасно попусту выискивать у себя диагнозы подросткам: ментальные расстройства в нашем обществе так стигматизированы, что большинство родителей их боятся, а сверстники могут затравить за «слабость» и поменьше. Это далеко не самый «удобный» способ выделиться, что бы об этом ни говорили.
Психическое здоровье: статистика
Откуда же берется такое количество подростков, подозревающих у себя психические диагнозы? Ответ простой: это те самые подростки, которых «пропускает» наша медицина и чьи проблемы игнорируют родители.
По статистике, в Англии каждый десятый ребенок или подросток когда-либо страдал от каких-либо психических или неврологических расстройств и заболеваний. При этом 70% таких детей и подростков не получают абсолютно никакой помощи на ранних стадиях этих состояний!
И это в развитой стране, в которой психическому здоровью уделяется гораздо больше внимания, чем у нас. На постсоветском пространстве дела обстоят еще хуже.
Пренебрежение психическими проблемами молодежи может казаться безобидным. Вы можете подумать так: «Всё это — возрастная ерунда, ребенок это перерастет», — и ошибетесь.
Увы, в одних только США 15,8% подростков всерьез задумывались о самоубийстве, а 7,8% как минимум один раз предпринимали попытки покончить с собой.
Ученые не раз доказывали связь между качеством жизни и психическим здоровьем, поэтому можно предположить, что в России этот процент должен быть еще выше (статистики по этому нет).
Получается, мы считаем детство беззаботной порой, но при этом дети и подростки довольно часто страдают от психических заболеваний. В чем подвох?
Маргарита Татарченко, психолог-консультант:
«О том, что психические заболевания у детей и подростков — не выдумка, можно узнать в ближайшем кабинете детского психиатра. О том, что такие заболевания могут быть весьма различной природы (инфекции, травмы, последствия травм и заболеваний, неврологические причины психоподобных состояний и т. д.) — там же.
Но есть и те причины, о которых не очень любят говорить. Это влияние семьи и ближайшего окружения. Ребенок достаточно долго полностью зависим от родителей, ему не выжить в одиночку. Соответственно, он будет вырабатывать различные способы приспосабливаться к семейным реалиям, а затем к садику, школе. Внешняя среда и человек, не имеющий никаких имущественных прав, права свободы передвижения, самообеспечения, выбора где и с кем жить, — находятся в оппозиции.
Первым начать диалог должен бы тот близкий, у кого ресурса больше, то есть родитель. А если родитель имеет жесткую схему в голове, предусматривающую лишь свод правил и ограничений для подростка? Тогда, следуя логике, подросток оказывается заблокирован во множестве своих проявлений!
Переживаться это может крайне болезненно: как плен, тюрьма. Почему же взрослых не удивляет подавленное состояние заключенных и пленников: их страх, отчаяние, ощущение полной беспомощности — а вот у тинейджеров то же самое возмущает и раздражает?
Выслушать своего ребенка, воспринять его слова с должным вниманием и уважением — единственный вариант выхода из болезненной для подростка и всей семьи ситуации.
Возможно — и скорее всего — понадобится помощь специалиста, чтобы самодиагностика не нагрузила избыточной тревогой, не ввергла в отчаяние. Можно начать с эндокринолога и невролога (проверить физиологические причины депрессивного, тревожного и т. д. состояний).
И важнее всего увидеть, понять и почувствовать, что подросток, ребенок — не робот, а такое же живое чувствующее человеческое существо, но с меньшим опытом и ресурсом. Так помогайте, будьте рядом по-человечески уважительно.
Ну а кто считает, что на просторах России раньше такого не было — есть написанные в советское время книги по детской психиатрии, о психосоматических заболеваниях и их причинах. Непросто читаются, да. Но стереотипы от них разваливаются».
«Раньше такого не было»
Убеждение, что раньше было меньше психических заболеваний, так же неоднозначно, как утверждение «раньше люди реже умирали от рака».
Медицина не стоит на месте, и качество диагностики психических заболеваний — в том числе у детей и подростков — постоянно растет. И рак, и проблемы с психикой мы теперь можем не просто лучше диагностировать, но и диагностировать на более ранних стадиях. Кроме того, в современном мире появилась возможность оказать своевременную терапию и спасти жизни пациентов с этими состояниями.
Раньше деревенский житель с тяжелой депрессией мог просто умереть от голода, а сейчас он (или его окружение) может понять, что с ним происходит, с помощью интернета, который постепенно появляется и в селах — и обратиться к врачу в ближайшем крупном городе.
А повышенный уровень грамотности (в том числе бо?льшая осведомленность в вопросах психологии) и улучшение качества жизни позволяют нам более внимательно относиться к психическому и физическому здоровью.
Можно ли «перерасти» психические расстройства
Почему многие подростки, которые в детстве бунтовали против произвола родителей, во взрослом возрасте признают свои прошлые действия бессмысленным бунтом? Правда ли, что психическое здоровье таких взрослых начинает нормализоваться само по себе?
Далеко не все готовы разбирать свои детские травмы, более того: в нашей культуре силен культ семьи. Многие люди, отрицающие семейные ценности, — это люди, которые сталкивались с домашним насилием в своей семье.
Но в то же время многие подвергнутые насилию люди считают это насилие по отношению к себе нормальным и даже правильным вследствие глубоких психологических травм. Кроме того, желание хотя бы в собственной фантазии обладать «нормальной семьей» и «нормальным прошлым», чтобы вписаться в общество, зачастую сильнее, чем преданность правдивости собственных воспоминаний.
Мысли о негативном детском и подростковом опыте могут вытесняться, а неприятные чувства — отрицаться. Но психические заболевания, появившиеся в детстве, не исчезают без последствий: длительное нахождение в небезопасной среде может привести к гормональному сбою и увеличивает вероятность возникновения подобных заболеваний в будущем, а так называемое улучшение может оказаться следствием посттравматического стрессового расстройства.
Очень часто пережитые в детстве психические травмы влияют на характер человека, делая его более импульсивным и раздражительным или, наоборот, вялым и безразличным к происходящему.
Именно воспитание — точнее, подавление детей — обычно лежит в основе выученной беспомощности, из-за которой человек зачастую сам не может понять, чего он хочет от жизни.
Это довольно предсказуемое последствие общего мнения, что лучшее качество характера для ребенка и подростка — покорность.
Маргарита Татарченко, психолог-консультант:
«Влияние детства и отрочества на всю дальнейшую жизнь человека огромно. Именно в детстве и отрочестве закладываются основные типы реагирования, в том числе и поведенческие.
Из детства с нами самые глубинные наши убеждения, установки и ценностные ориентиры. Если они противоречивы, связаны с пережитой болью, сильным страхом, ощущением полной беззащитности и беспомощности — во взрослой жизни придется туго.
Автоматически будут срабатывать те способы реагирования на события, которые способствовали физическому и психическому сохранению себя как живого существа. Только вот в новую реальность такие привычки думать и действовать определенным образом часто не вписываются. А гибкости и широты горизонта у бывшего запуганного и зарегламентированного ребенка нет и быть не может.
Последствия можно наблюдать постоянно. Начиная от поиска сферы деятельности, заканчивая моделью построения отношений с партнерами. Склонность к созависимому поведению, зависимости разного рода, пассивно-агрессивное или просто агрессивное поведение в ситуациях, которые не предполагают подобного, подозрительность, повышенный уровень тревожности и т. д. Ну и физические последствия всего этого не заставляют себя ждать, к сожалению.
То есть чем более уважительными, принимающими, поддерживающими и опирающимися на реальность были отношения в семье, тем устойчивее и реалистичнее повзрослевший подросток, тем шире его взгляд на мир, тем выше его адаптивность и самореализация».
Что делать?
Что же мы можем сделать для того, чтобы уберечь детей и подростков от психических расстройств, а главное — от попыток самоубийства? Мы можем научиться прислушиваться к детям и подросткам, которые живут рядом с нами.
Маргарита Татарченко, психолог-консультант:
«Почему важно принимать жалобы детей и подростков на психическое здоровье всерьез? Ребенок любого возраста — живое чувствующее существо, единственное в своем роде. Не копия родителей, а сложно организованная немеханическая система. Дети — не придаток, а самораскрывающиеся самоценные люди.
Каждый возраст имеет свои особенности, в связи с развитием мозговых структур, это надо знать и помнить. Но помнить о том, что пережитое ребенком в детстве закладывает основы его системы реакций на внешний мир, оценку самого себя и своих мыслей, убеждений, действий. Соответственно, этими основами и оценками человек живет свою индивидуальную жизнь.
Если с детства человек привыкает к тому, что его тревоги и затруднения никого не интересуют, его вообще как бы и нет, он только помеха и нагрузка — при этом все его попытки повлиять на ситуацию блокируются без объяснений, — то взрослым он будет абсолютно убежден в том, что мир враждебен.
Ну а в остальном есть варианты, колеблющиеся от полюса „кругом враги“ до „я источник всех зол“, — варианты непродуктивные, доставляющие много страданий и людям. Те, кто игнорирует проблемы своих детей, обесценивая их, затыкая им рты, должны понимать, как они влияют на их взрослую жизнь».
Когда в следующий раз ваша дочь или младшая сестра скажет, что у нее депрессия, не поднимайте ее на смех, вспоминая знаменитую книгу Джерома.
Внимательно выслушайте ее жалобы, помогите ей разобраться, отведите ее к специалисту.
Не дайте ей пополнить список подростков, покончивших с собой из-за того, что они вовремя не получили помощь.
1 Комментарий
Обсуждение закрыто.