На втором году жизни Саввы я со своей первой супругой переехал в мою квартиру в Железнодорожном. На выходные мы, как правило, выбирались к родителям, к её или моим, благо езды — четыре остановки на электричке. И каждый раз мы брали с собой два чемодана вещей. Из этих вещей реально использовалась десятая часть, и два неподъёмных чемодана по окончании выходных я пёр обратно на электричку, проклиная всё на свете. По прибытию домой мы разбирали чемоданы, и выяснялось, что достаточно было взять с собой полиэтиленовый пакет.
«Разрешите погадить?»
Спустился надысь в метро, и имел удовольствие наблюдать, как юноша лет двадцати смачно харкнул на платформу. И подумалось мне: где та граница, которую очерчивают для себя мои соотечественники в своём поведении, и за которую нельзя переступать? Размазать харкотину по платформе – нормально. Покурить тоже себе некоторые позволяют, видел я такое быдло, даже не на платформе, в вагоне. Отлить в углу – судя по запаху в конце и начала платформ явление повсеместное. Но вот чтобы нагадить по-большому, такого я не видел.
Противостояние
Всю свою сознательную жизнь во мне каким-то образом уживаются два человека. С одной стороны, я абсолютно самодостаточен, с глубокого детства я умею и люблю быть в одиночестве и всегда находил, чем себя занять. Хотя был единственный момент в моей жизни, когда одиночество тяготило меня, здесь есть немного об этом.
Поговори со мной!
По горячим следам пишу о невероятном открытии, сделанном сегодня мною. Открытие то ещё, что называется, «открыл Америку».
Последнее время наш двухмесячный сынуля много плачет. Вроде и поспал, проснулся и покушал, затем покакал, лежи себе и балдей. А он плачет. Не всегда, правда, но плачет.
Сегодня снизошло на меня вдохновение пообщаться с сынулей. И приступил я к этому занятию в самый разгар илюхиного недовольства жизнью.
Антон Палыч
Как же я мог забыть об Антоне Палыче, поминая в рубрике «Искусство» своих любимых писателях?! Это ведь давным-давно один из любимейших моих классиков.
В пятнадцатилетнем возрасте, пребывая во время летних каникул в Старой Руссе, у моей бабушки, папиной мамы, я нашёл в её библиотеке издание середины прошлого века, пару томов Антона Палыча Чехова, с великолепными иллюстрациями и рассказами, которые потом не встречал ни в одном сборнике, по крайней мере, в советские времена. С такими великолепными рассказами, как «Жизнь прекрасна, или покушающимся на самоубийство», «Глупый француз», «Женщина с точки зрения пьяницы» и что-то по поводу гуляния в Сокольниках.
