Жёны и родители — Страница 9

Ложечка

Удивительная штука память! Недавно был в гостях у родственников, в квартире, в которой я жил почти 17 лет назад. 17 лет назад в прихожей стоял, да и сейчас стоит, платяной шкаф с эдакой финтифлюшечной ручкой на дверце, в которую очень удобно было вставлять ложечку для обуви.

Собираясь покинуть родные пенаты, я вышел в прихожую и начал обуваться. Ни на секунду не задумываясь, зачем и почему я это делаю, потянулся к финтифлюшечной ручке, даже не смотря на нее, схватился за нее, по прежнему ее не видя, и нутром понял: что то пошлО не так. Что же? Ложечка! В ручке нет ложечки, вот за чем я потянулся к ней!

«Without You»

Не знаю, почему, но в молодости голос Мэрайи Кэри долгое время раздражал меня, и одноименная песня в ее исполнении вызывала у меня рвотные позывы.

Как сейчас помню этот день, шарахался я в районе метро «Пролетарская» с младшим братом моей первой жены, тогда совсем еще малышом, а уж мой то малыш так и вовсе тогда только родился. Мы проходили мимо ларька с аудиокассетами, да да, были такие в конце 90-х, и меня словно парализовало. Ибо из динамиков этого ларька доносились чарующие звуки этой песни, именно в этом исполнении:

«Самолетик маленький, но свой»

С днем рожденья, батя! Сегодня тебе исполнилось бы 75. Совсем недавно узнал от матери о существовании этой песни и о том, что эта песня очень тебе нравилась. Как всегда, в твоем шалопайском духе. И, кстати, с глубоким философски-матримониальным смыслом.

О старших товарищах

Эта запись родилась в недрах другой, посвященной моим отношениям со старшим сыном.

Мои родители всегда любили меня молча, заботясь обо мне и не вызывая меня на откровенность и не пытаясь меня ничему в жизни учить, в плане человеческих отношений. Даже сейчас они так и не научились толком целоваться со мной при встрече и на прощание, и у меня каждый раз наворачиваются слезы на глаза, когда они неумело подставляют под мои губы то ли щеки, то ли губы, то ли нос, при этом не зная, куда им девать руки.

Самым ярким впечатлением отрочества навсегда остался поход в баню. Отец тогда, видимо, решил, что пришло время поговорить со мной по мужски, повернулся ко мне лицом, оголил свой агрегат (а мне и оголять то нечего было, я с детства обрезанный), и сказал мне: