Пару недель назад встречаюсь со старшенькой и её подругой, идём в магазин. По дороге я хвастаюсь своими достижениями за время самоизоляции и сидения дома, задираю футболку и демонстрирую, насколько уменьшился в объёме мой живот.
Чтобы быть ещё убедительнее, решаю показать, насколько теперь мне велики’ джинсы, для чего расстёгиваю ремень, оттягиваю джинсовый пояс и хвалюсь внушительной пустотой между ним и мною.
Вроде бы не зима на дворе и не шибко холодно, но вспомнилась сейчас история, хладными вечерами припоминаемая моими друзьями за стаканчиком горячительного, и казалось бы совсем недавно имевшая место, ан нет! Семь лет уже прошло с тех пор, как же летят годы, когда ты уже больше старик, чем мальчик…
Но прочь сантименты! На дворе морозный февраль (судя по изменениям в климате скоро такое словосочетание будет вызывать когнитивный диссонанс), жил я тогда в Красногорске, и в один из этих морозных дней сидел дома. Наступил вечер, а с ним вернулась с работы Алёнча, холодным вихрем влетела в квартиру и выдохнула:
Сегодня отцу исполнилось бы 82, а неделей назад было восемь лет с того дня, как я его похоронил. Об отце я написал не одну статью, ибо многое, что есть во мне и чем я в себе доволен, многое из этого или досталось от отца по наследству, или я вырос среди этого, в частности, впитал в себя отцовское чувство юмора и отношение к жизни.
Когда я был дошколёнком и мы жили на Брянщине в сещинском военном гарнизоне, где отец строил аэродром, офицеры с семьями выехали на природу — выпить, закусить и пообщаться. В процессе общения кто то или выразил озабоченность чем то, или что то в этом роде, теперь уж и не узнать, да и не суть. В ответ на сказанное дабы успокоить имярека отец сказал:
Вчера сын сослуживицы сожрал батарейку. Не пальчиковую — плоскую, из тех, что питают БИОС на материнских платах или наручные часы. Тем не менее бедная девочка всё равно натерпелась страху, с малышом в ночи на скорой помощи в больницу, но всё обошлось. И я сразу вспомнил, как такая же беда случилась с Илюхой, было ему тогда поменьше, чем сынуле моей сослуживицы, а вот ситуация была куда как опаснее, и всё могло закончиться трагически.
Жили мы тогда на Парке Победы, Илюхе было годика два, Женька была в садике, младшенькая жёнушка на работе, а мне моя работа тогда позволяла сидеть дома. Вот мы и сидели, я на кухне, наверное какую нибудь жрачку готовил сынуле, тот же занимался своими делами в комнате. Ничего не предвещало беды, вообще ничего, Илюха в том возрасте был тихушником и дела свои делал в полной тишине, ничто и тогда не нарушало тишину, кроме наверное моей возни на кухне.
Забегаю в «Связной» на Братиславской незадолго до окончания рабочего дня. Торговый центр уже готовится к закрытию, ну и девочки в салоне связи мысленно видимо тоже уже дома или на каких то тусах, одна поднимает на меня глаза и снова утыкается в свой телефон, другая не спеша подходит к кассе и здоровается.
— Ну что, расслабились?! — грохочу я, и девчата немного оживают, — морально готовитесь к 23-му февраля? Айфоны будут отлетать, как горячие пирожки?
— Не-е-е, — улыбается та, что за кассой, и кивает на какую то фирменную галантерею напротив «Связного», — 23-го будут отлетать носки!
