Эта запись родилась в недрах другой, посвященной моим отношениям со старшим сыном.
Мои родители всегда любили меня молча, заботясь обо мне и не вызывая меня на откровенность и не пытаясь меня ничему в жизни учить, в плане человеческих отношений. Даже сейчас они так и не научились толком целоваться со мной при встрече и на прощание, и у меня каждый раз наворачиваются слезы на глаза, когда они неумело подставляют под мои губы то ли щеки, то ли губы, то ли нос, при этом не зная, куда им девать руки.
Самым ярким впечатлением отрочества навсегда остался поход в баню. Отец тогда, видимо, решил, что пришло время поговорить со мной по мужски, повернулся ко мне лицом, оголил свой агрегат (а мне и оголять то нечего было, я с детства обрезанный), и сказал мне:
